Борис Васильевич Сергиевский родился в Царском Селе под Санкт-Петербургом 7 (20) февраля 1888 г. Предки его были военные, только отец, Василий Сергиевский, имел гражданскую специальность – он был инженером-строителем. Мать (ее девичья фамилия – Томашевская) окончила Смольный институт благородных девиц.

Вскоре после рождения сына семья переехала в Одессу, где Василий Сергиевский участвовал в строительстве гавани. Борис учился в Одесском реальном училище. Закончив его, он решил пойти по стопам отца и поступил на строительное отделение Киевского политехнического института.

С детства Борис увлекался спортом – плаванием, коньками, велосипедными гонками, Последнему из перечисленных видов спорта он обязан знакомству со знаменитым велогонщиком Сергеем Уточкиным. Позднее Уточкин стал одним из первых русских летчиков. «Он первый научил меня летать, и мой интерес к авиации зародился у меня именно под его влиянием», – писал позднее Борис Сергиевский,

Еще одним знаменательным событием в жизни Сергиевского было знакомство с Игорем Сикорским, поступившим в Киевский политехнический институт на год позже Бориса. «Мы встретились впервые с ним в так называемом авиационном клубе, – вспоминал Сергиевский. – У клуба не было аэропланов, и ни один член его не умел летать, но мы все интересовались авиацией, делали чертежи аэропланов, строили модели и обсуждали полеты авиаторов-пионеров… И. Сикорский уже тогда проявлял склонность к крупным аэропланам с несколькими моторами. Он мыслил до некоторой степени об аэроплане как о настоящем летучем корабле – он называл его «летучим грузовиком», причем главной целью его проектов была надежность самолета. Я же больше интересовался самим искусством полета, и моей мечтой был очень маленький одноместный, индивидуальный аэроплан…»

Тогда же, в институте, Сергиевский научился летать на самолете. Как уже говорилось, его учителем был знаменитый летчик С. Уточкин. После трех учебных полетов с Сергиевским Уточкин разрешил ему совершить самостоятельный полет на «Фармане». Это было 3 (16) марта 1912 г.

Еще будучи студентом, Сергиевский женился. Его избранницей стала Элла Бергау, лютеранка по вероисповеданию. В 1911 г. у них родился сын, Орест.

В 1913 г., после окончания Политехнического института, Борис Сергиевский решил поступить на действительную военную службу, Он хотел служить в военной авиации. Но желающих стать летчиками было много, а самолетов мало, и его просьбу не удовлетворили. Тогда Сергиевский устроился работать в Киеве в должности инженера-мостостроителя,

Когда началась первая мировая война, Сергиевский был призван в армию в 125-й курский пехотный полк. Вскоре он получил чин поручика, его назначили командиром роты. Часть, в которой он воевал, сражалась против австро-венгерских войск в Карпатах. Сергиевский проявил себя как смелый и инициативный офицер, о чем свидетельствует награждение его орденом Св. Георгия – высшей военной наградой в русской армии. В марте 1915 г. он был ранен шрапнелью в голову и ногу, а после лечения в госпитале вновь вернулся на фронт.

В 1915 г. военные действия перешли из маневренной стадии в окопную. Многомесячное бездеятельное сидение в окопах тяготило Сергиевского, и когда в начале 1916г. была объявлена запись добровольцев в авиацию, он сразу же подал прошение о переводе его в летный состав.

После непродолжительной службы офицером-наблюдателем на самолете «Вуазен» Сергиевский был командирован в Севастопольскую военную авиационную школу для обучения полетам на различных типах боевых самолетов. Весной 1917 г. он успешно сдал экзамен на звание военного летчика и был назначен во второй авиационный отряд истребителей. Организатором и первым командиром этого авиаотряда был выдающийся русский летчик Е. Н. Крутень. На вооружении отряда состояли французские истребители «Ньюпор» с ротативным двигателем Рон.

Сергиевский оказался превосходным летчиком-истребителем. Он разработал собственную тактику ведения воздушного боя с двухместными самолетами противника, которая заключалась в том, чтобы сблизиться с неприятелем на встречных курсах, находясь выше него, затем сделать быструю «бочку» и атаковать противника снизу сзади с близкой дистанции. Используя этот метод, Сергиевский сбил немало вражеских самолетов.

Другой остроумный прием Сергиевский применял для уничтожения немецких привязных аэростатов наблюдения. Он подлетал к месту расположения аэростата на большой высоте, чтобы обезопасить себя от огня зенитной артиллерии, охранявшей воздушный наблюдательный пост. Когда артиллеристы открывали огонь по самолету, Сергиевский делал вид, что сбит, и начинал снижаться, беспорядочно кувыркаясь в воздухе. Видя, что самолет падает, немцы прекращали огонь. Снизившись до высоты аэростата, Сергиевский внезапно выравнивал самолет и, выпустив в шар очередь зажигательных пуль, пикируя на большой скорости, уходил из-под обстрела. Так он уничтожил три немецких аэростатных поста наблюдения.

Однажды вражеский снаряд все же «достал» самолет Сергиевского. Только благодаря летному мастерству и хорошему знанию самолета летчику удалось посадить машину. Сергиевский вспоминал: «Мое левое крыло было сильно повреждено, и стойка «V» «Ньюпора» разломилась надвое, причем более толстая часть ее была совершенно уничтожена, а держалась только более тонкая, ведущая к заднему лонжерону верхнего крыла стойка. Это произошло на высоте более 15 000 футов. Когда я смотрел на крыло, оно двигалось взад и вперед вверх и вниз. Каждую секунду я ожидал, что оно упадет, так как оно буквально висело только на проволоках, а стойка не имела никакой устойчивости. В то время у нас не было парашютов. Я боялся планировать по прямой линии. Я не думал, что крыло могло выдержать напряжение прямого полета, и, выключив мотор во избежание всевозможных колебаний, я начал планировать путем падения на правое неповрежденное крыло. Благодаря этому левое крыло несло наименьшую возможную нагрузку. Скользя таким забавным образом на правом крыле, я перелетел линии (фронта – Д. С.) и планировал весь путь до нашего летного поля. Я выпрямил самолет только для посадки. Когда колеса коснулись земли, левое крыло упало на землю и я остался только с одним крылом. Это был самый опасный момент, когда я был буквально на волоске от гибели».

За боевые заслуги летчик-истребитель Борис Сергиевский был награжден орденами Св. Анны 2, 3 и 4 степени, Св. Станислава 2 и 3 степени, орденом Св. Владимира, представлен к чину штабс-капитана, назначен командиром отряда истребителей. Но блестящую карьеру талантливого летчика оборвала революция.

В ноябре 1917 г . Революционный Комитет издал приказ о прекращении всех боев на фронте. Большевикам нужен был мир с Германией, мир любой ценой. Немцы же продолжали полеты самолетов-разведчиков над расположениями наших войск. Однажды Сергиевский не выдержал, взлетел на своем истребителе и сбил немецкий самолет. Это был последний из 11 сбитых им за время войны вражеских самолетов. За нарушение приказа Сергиевский был арестован революционерами и приговорен к расстрелу. Ему удалось бежать. Добравшись до Киева, который тогда еще не находился под властью большевиков, он вступил в отряд белогвардейской авиации, летал в разведывательные полеты.

В 1913г. Киев был захвачен войсками генерала Петлюры, поддерживаемого украинскими социалистами. Все бывшие офицеры царской армии (около 2000 человек), в том числе Б.В.Сергиевский, были разоружены и заперты в одном из муниципальных зданий в центре города. Судьбу их должен был решить революционный трибунал. Но одна из фракций украинских большевиков решила упростить задачу и уничтожить всех офицеров без разбора, взорвав здание, где они находились. К счастью, динамит заложили неправильно и рухнула только одна из стен дома. Уцелевшие после взрыва офицеры бежали через образовавшийся проем. Среди них был и Борис Сергиевский.

Сергиевскому с женой удалось сесть на поезд, который вез эвакуировавшихся с Украины немецких солдат, и добраться до Берлина. Там Сергиевский обратился в союзную миссию с просьбой зачислить его в британский военно-воздушный флот. Показательные полеты, выполненные Сергиевским, произвели на англичан превосходное впечатление, и его назначили инструктором в одну из английских летных школ ВВС в чине капитана. Среди учеников Сергиевского было несколько русских офицеров, освобожденных после окончания войны из немецкого плена.

Приведем несколько строк из аттестации, данной на Сергиевского командиром английской эскадрильи Р. Пеком в сентябре 1919 г.: «Вышеупомянутый русский офицер служил в моей эскадрилье летным инструктором. Он очень способный пилот, прекрасно и очень точно пилотирующий все типы одноместных и двухместных самолетов. Он также отличный инструктор, воспитывающий своих учеников в духе высокой морали и энтузиазма».

После тягот военных и революционных лет жизнь в Англии была спокойной и приятной. Но когда Сергиевский узнал, что сражающейся против большевиков белой армии нужны опытные летчики, он попросил отправить его в Россию. В конце 1919 г . Сергиевский получил должность командира эскадрильи в армии генерала Юденича, наступавшей на Петроград. Летал он на устаревшем биплане RE-8, отданном ему англичанами, своих самолетов у белогвардейцев не имелось.

Когда наступление Юденича на столицу России было отбито, остатки белой армии бежали в Эстонию. Чтобы как-то заработать себе на жизнь, Сергиевский вступил в театральную труппу и, неожиданно для самого себя, получил у публики признание как исполнитель оперных арий. В студенческие годы он брал уроки пения у своей тетки, выдающейся певицы итальянской и русской оперы. Теперь эти навыки пригодились и буквально спасли его и жену от голода. Во время турне но городам Эстонии Сергиевский с успехом исполнял партии в операх «Травиата», «Риголетто», «Лакме».

Собрав необходимую сумму денег, Сергиевский и еще несколько летчиков из его бывшей эскадрильи выехали в Польшу. В Варшаве они встретились с представителями белой армии. Сергиевскому, как наиболее опытному пилоту, поручили организовать военно-воздушные силы для 3-й армии генерала Врангеля. Раздобыв несколько двухместных истребителей и самолетов-разведчиков, Сергиевский приступил к обучению летчиков на аэродроме Мокотоно под Варшавой. Вскоре, однако, Польша заключила перемирие с Советской Россией, после чего находящиеся в Мокотово самолеты были конфискованы польскими властями. Так закончилось участие Сергиевского в гражданской войне.

Некоторое время Борис и его жена, имевшая музыкальное образование, подрабатывали, организовав маленькую оперную труппу и давая концерты в польских городах. Но, понимая, что долго на этом не проживешь, Сергиевский принял решение эмигрировать в США и найти себе настоящую работу.

Семья Сергиевских прибыла в США в 1923 г. Первые месяцы, чтобы как-то существовать, Б. Сергиевский был простым рабочим па строительстве тоннеля. Когда он узнал, что его бывший знакомый по институту И. Сикорский основал в Лонг-Айленде собственную самолетостроительную компанию «Сикорский Эйркрафт Корпорейшн», он обратился к нему с просьбой взять его на работу в качестве летчика-испытателя. Однако в то время Сикорский еще только начинал свою деятельность, и летать было не на чем. Тем не менее Сергиевский был принят на фирму, но не как летчик, а как конструктор и инженер-расчетчик. Следует напомнить, что сам Игорь Иванович Сикорский при всем его несомненном конструкторском таланте так и не закончил Киевский политехнический институт, и фирма очень нуждалась в квалифицированном инженере. Когда Сикорский в 1925- 1926 гг. строил трехмоторный самолет S-35, на котором предполагалось осуществить беспосадочный перелет из США во Францию, Б.В.Сергиевский выполнил весь инженерный расчет этого аппарата. К сожалению, испытать самолет Сергиевскому не удалось, и это. возможно, сыграло роковую роль в судьбе этой машины [26 сентября 1926 г. французский пилот Р. Фоннерию погиб при попытке взлета. Самолет был разбит и сгорел.].

В 1926 г. по заказу Standard Oil Company был изготовлен одномоторный гидросамолет S-32 для обслуживания работ по добыче нефти в Колумбии. По условиям договора фирма Сикорско должна была не только построить самолет, но и обеспечить его опытным пилотом. Выбор пал на Сергиевского.

Борис Сергиевский провел в Колумбии два года. За это время он налетал на S-32 около 70 000 километров, доставляя рабочим на нефтепроводе продукты и деньги.

В 1928 г. Сергиевский вернулся на фирму Сикорского в должности главного летчика-испытателя.

С этого времени все самолеты Сикорского были построены при его участии – он был единственным летчиком на фирме, и вся работа по испытаниям легла на его плечи. Так как Сергиевский был не только первоклассным летчиком, но и дипломированным инженером, его рекомендации имели большую ценность при создании и доводке новых самолетов.

За период до 1937 г. Сергиевский установил на самолетах-амфибиях и «летающих лодках и с маркой «S» 18 рекордов скорости и высоты: четыре в 1930 г. на амфибии S-38, десять в 1934 г. на четырехмоторной «лодке» S-42 и четыре в 1936 г. на самолете-амфибии S-43. Два экземпляра последней из указанных машин купил СССР для использования на трассах Севморпути.

Однажды, во время испытаний Сергиевским S-38, случилось чрезвычайное происшествие. Очевидец события, финансовый директор фирмы Сикорского А. Н. Бари, вспоминал: «В 1929 году мы с Борисом Васильевичем решили установить рекорд… Согласно правилам международных рекордов, это должен был быть рекорд (между тремя пунктами) на расстоянии ста километров. Курс был выбран между Бриджпортом, где в то время находилась наша авиационная фабрика, Монтаг Пойнтом, конечным пунктом Лонг-Айланда, и Импайр Стейт Билдинг в Нью-Йорке. На этом треугольнике Борис Васильевич должен был на специально для этого построенном экземпляре S-38 сделать стокилометровый рекорд. Контрольный пункт его полетов находился в Бриджпорте, около маяка, возле которого были представители интернациональной контрольной комиссии и члены нашей организации во главе со мной. Когда Борис Васильевич сделал поворот вокруг этого маяка, то, по невыясненной причине, его левое крыло целиком запылало. Пожар перенесся на все крылья аппарата, и тут представилась перед нами потрясающая картина: горящий полностью аппарат в небе тщательно делает полный круг с высоты до уровня моря, и с него спрыгивает в воду Борис Васильевич».

В 1931 г., когда принц Уэльский купил S-38 для полетов над Южной Америкой, Сергиевский перегнал самолет своим ходом по неизведанному тогда маршруту из Нью-Йорка в Сантьяго. Дальность этого перелета составила более 17 000 километров.

Еще одной необычной страницей в биографии Б. В. Сергиевского было его участие в качестве пилота в экспедиции американского писателя и фотографа Мартина Джонсона по Африке в 1934 г. На самолетах Сикорского S-38 и S-39 экспедиция Джонсона пересекла весь африканский континент с юга на север. И самолеты, и шеф-пилот фирмы «Сикорский Эйркрафт Корпорейшн» с успехом выдержали трудный и опасный перелет, продолжавшийся почти месяц.

К концу 1930-х годов Б. В. Сергиевский имел налет около 9000 часов на всех типах самолетов.

Он считался одним из самых опытных пилотов-испытателей в США. Его ответственная работа в значительной степени способствовала успеху фирмы Сикорского в 1930-е годы.

В 1938 г., когда «летающие лодки» из-за присущих им аэродинамических недостатков перестали пользоваться спросом, встал вопрос о закрытии «Сикорский Эйркрафт Корпорейшн». Тогда же другой русский эмигрант, бывший профессор Петербургского политехнического института Г. А. Ботезат основал в США вертолета строительную фирму «Геликоптер Корпорейшн оф Америка». Ботезат предложил Сергиевскому должность вице-президента и летчика-испытателя, и Борис Васильевич принял это предложение.

Г. А. Ботезат увлек Сергиевского перспективами применения столь непохожего на самолет летательного аппарата. Об этом свидетельствует выступление Сергиевского на форуме, организованном газетой «Нью-Йорк Геральд Трибюн», в котором он говорил о большом будущем вертолетов.

Борис Васильевич с увлечением взялся за новое для него дело. Он помогал Ботезату в создании экспериментального образца и, после того как тот был готов, приступил к его испытаниям.

Вертолет представлял собой установленную на колеса ферму, внутри которой находился летчик. Двигатель и соосные винты были расположены сверху, над головой испытателя.

В течение нескольких месяцев Сергиевский выполнил на вертолете множество пробных подъемов в воздух. Точнее сказать, это были «подпрыгивания», так как ради безопасности высота подъемов была очень маленькой.

Смерть Г. А. Ботезата в 1940 г. нарушила ход работ и отрицательно сказалась на их результатах. Новый вариант вертолета, с более мощным двигателем, построенный в начале 1940-х годов, оказался неустойчивым. Во время одного из полетов он потерял равновесие и упал на землю. К счастью, это произошло у самой земли, и находившийся за рычагами управления Сергиевский не пострадал.

После ухода в 1944 г. с фирмы «Геликоптер Корпорейшн оф Америка» Б. В. Сергиевский несколько месяцев прослужил в ВВС США в должности технического советника. После окончания второй мировой войны он работал пилотом на чартерных авиалиниях. Он любил летать и летал до глубокой старости.

В конце жизни Сергиевский много занимался общественной деятельностью, помогал русским эмигрантам. Он был президентом Русского православного технологического общества, спонсором фонда Толстого и ряда других русских филантропических организаций в США,

Б. В. Сергиевский скончался в 1971 г. в возрасте 83 лет. У него было двое детей – сын Орест, родившийся в России еще до первой мировой войны, и дочь Кира.